ОСЕНЬ — ПОВОД ДЛЯ НОСТАЛЬГИИ

Обычный воскресный день в последние дни октября.
Переделаны домашние дела и выдалось время для душевной паузы. Прислушиваюсь к внутреннему диалогу: откуда-то из глубины души раздается подвывание.
Удивляюсь: кто это так недоволен моей жизнью? Какая часть меня обделена вниманием? Или это что-то другое?

Решаю разобраться сразу же. А чего откладывать? Это все равно, что мусор под кровать заметать – не эффективно, грубо и совсем не эстетично. А главное: потом придется убирать втрое больше.

Итак: семья имеется, дети-внуки живы-здоровы, быт устроен, даже творчество имеется. Жизнь, как полноводная река, течет размеренно, хотя случаются и препятствия – а как без них? В противном случае жизнь превратилась бы в стоячее болото, а я вовсе не такую цель себе ставила.

А я хочу двигаться, хочу развиваться.
Я — вместе с душой. А ум в паре с логикой тормозят – меняться не дают, боясь лишиться предсказуемости (того самого болотца и лягушачьего концерта в стиле «будем жить как все вокруг»).
Я отправляю им свое категорическое «не бывать этому», учитесь приспосабливаться. И если не хотите помогать, значит – не мешайте, не путайтесь под ногами, не толкайте палки в колеса моего велосипеда. Поскольку «я буду долго гнать велосипед»…

Вон – смотрите: за окном даже погода демонстрирует изменения: то снег, то дождь – та самая непредсказуемость, как намек: будь разной… первый робкий снежок прошел, как репетиция будущих снегопадов.

Но красавица-Осень передумала: не сейчас, не торопитесь, всему свой срок. Хотя снежок, накрывший паутинкой землю, все же успел вызвать у меня мурашки предвкушения.
Теперь по утрам я первым делом выглядываю в окно в надежде встретить белоснежное чудо. При этом чувствую себя сказочной принцессой, ожидающей принца. Правда, такое утро много лучше, чем какое-то иное?

И что же: мой ум собирается заковать этот душевный порыв в клетку и поставить охранником логику?
Нет, я хочу другой сюжет на межсесознье, на раннюю зиму: увидев настоящий снежок (тот, что искрится), выскочить на балкон, где уже сидит в засаде озорной морозный ветерок, что проскользнет по моим голым коленкам, ущипнет за щеки, оставит поцелуй на носу и проберется щекотливым чиханием. Сразу станет весело!

Потому что это уже предвестник грядущих новогодних хлопот, возвращающих нас в детство. А пока можно готовиться к встрече Зимушки: доставать мохнатые шапки и уютные шарфы-варежки, и тут же примерять их, кутаясь в воспоминания близкие и давние.

А потом немедленно захотеть втянуть носом аромат мандаринов и не дожидаясь «правильной даты» отправиться на рынок и купить их, предварительно перенюхав все лотки, поражая продавцов. И наконец, выбрать «тот самый» сорт – не по названию, а по совпадению аромата, услышанного душой, и нести их домой, не как картошку – что болтается внизу, возле твоих сапог, а бережно прижав к груди – будто пытаясь получить их оранжевое тепло.

И достав самое красивое блюдо, рассыпать эти круглые солнышки, не вскрывать их целюлитные бока, а погасив верхний свет, зажечь много свечей и достать прошлогодние списки желаний и перечитать их, с восторгом вычеркивая исполненные, фиксируя радость сбычи мечт очередным бокалом шампанского.

Преждевременного, но не менее радостного.И захотеть немедленно записать (дописать) в список для этого нового года сверкнувшие, вспыхнувшие желания.
Чтобы потом, в неизвестно когда – может, даже летним днем – появилось желание описать случившиеся чудеса вот этим октябрьским днем.
И поблагодарить его за открытую дверь, принявшую весь ворох желаний, спешивших ко мне по приглашению души.

Рассыпать по полу подушки, накрыть их белой простынкой и поваляться в импровизированных «сугробах». Потом упасть в измождении запыхавшись, сидеть и наслаждаться поеданием мандаринов, вспоминать свои детские снежные забавы: катание с горки под хохот всей нашей дворовой ребятни, война снежками и сосулька вместо мороженого.

И как в подъезде дома стараешься соскоблить с подола пальто снежные коросты, иначе дома попадет. Прошмыгнуть поскорее к себе в комнату, успев выдернуть из рукавов длинную резинку, на которой были пришиты варежки, чтобы запрятать их в нутро батареи для просушки, но так, чтобы предательские лужи не были заметны.

Забраться поскорее под холодное одеяло, скрутиться калачиком и дышать в ладошки, чтобы согреться. Мама слишком старательно кипятила и крахмалила постельное белье до хруста и леденящего холодка, а «живым» и теплым оно становилось только к середине недели, когда крахмала оботрется о мое тело.

Но воспоминания ускользают в полудреме, чтобы смениться тихой барабанной дробью дождя по стеклам нынешней реальности, чтобы снова ускользнуть в полу-сон – полу-явь…

Вспомнить, как в такую же дождливую пору осенних каникул можно съездить в гости к бабушке, где есть настоящая печка и в ней потрескивают дрова, а иногда раздается выстрел и может вылететь уголек. Потому бабуся ставила заслонку – «от греха подальше», но подглядеть за языками огня, танцующего по поленьям, превращая их из черных в красные, мне удавалось.

А потом избушка наполнялась ароматами: сначала закисающего и поднимающегося теста в ведре, покрытом полотенцем, а после волшебства бабусиных рук тесто превращалось в большие пироги с аккуратной решеточкой, сквозь которую можно было увидеть начинку.
Она всегда была разной и до сих пор я не смогу сказать, какие были вкуснее – все для меня были невероятно вкусны! Запах испеченных пирогов невозможно забыть: он овладевал мной, пробирался под язык, заставляя глотать слюнки в ожидании, наполнял густым ароматом нос и казалось, что не дождешься этого момента, когда позовут к столу.
А когда долгожданный момент наступал, я по-настоящему ощущала, что такое «ест так, что за ушами трещит».

Сейчас такого состояния нет, потому что мучное вредно, и пироги я пеку редко, да и не в печи на огне, а в духовке, потому они не такие, как в моем детстве.

Но, может, в этом есть своя прелесть: воспоминания остались очень яркими. До сих пор я сохраняю в душе тепло бабусиной печки и благодарность за ее пироги и другие вкусности.

А этот октябрьский вечер получился славным…