Пельмешкины посиделки

Малоизвестная станция Маслянская, что в Тюменской области, хотя и была привязана к железной дороге, но дальние поезда тут не останавливались, только местные – натужно пыхтевшие при торможении и издающие надрывный хрип сквозь клубы пара. Потому и жизнь в поселке вокруг станции была специфическая, больше похожая на деревенскую.

Татьянка (так звала ее мама) получила сюда распределение после окончания педучилища и сразу была назначена заведующей детским садом. Это в свои-то 18 лет! Но других кандидатур не было, а жизнь в семье, где мужчин не было, приучила к самостоятельности с младенчества.

Немного оробев от новости, Татьянка сказала про себя: где наша не пропадала, лиха беда – начало, и приступила к своим обязанностям. Было это не хлопотно, потому что садик был крошечный, деток было мало, так что вживаться в роль начальницы, которую теперь величали не иначе, как Татьяна Кондратьевна, было удобно.

Вела домашнее хозяйство

Гораздо сложнее было налаживать быт. Быстренько выйдя замуж за красавца — железнодорожного контролера Евгения, Татьянка стала присматриваться к местным условиям. Соседки с удовольствием делились женскими премудростями: когда и сколько нужно закупать продуктов, где и как их хранить, что готовить, чтобы и сытно и экономно.

Вскорости в хозяйстве молодой семьи появилась домашняя скотина: козочка, куры с петушком, кошка с собакой. Это было необходимо, потому что через год семья пополнилась первенцем: дочкой. Те же, умудренные местными условиями, соседки, убедили соглашаться брать «надел» — кусок земли, где можно выращивать жизненно необходимые овощи.

 В погребе хранились засолки: кадушки с квашенной капустой и огурцами, ведра с солеными помидорами, грибами, лари с картошкой, морковью, свеклой, чесноком и луком. На полках, в кастрюлях, завернутые в льняные полотенца, лежали куски сала, обильно посыпанные солью, перцем и утыканные чесноком.  В плетеном лукошке, в соломе, хранились яйца. На полках стояли туески с крупами и мешки с мукой. На стенах висели пучки травы, отпугивающие мышей.

Погреб был глубокий и основательный, прежний хозяин дома углубил его настолько, что можно было стоять в полный рост, не пригибаясь (как было у Татьянки в материнском доме). Потому и холод здесь держался даже в самые жаркие сибирские дни, что было очень хорошо для хранения продуктов.

Спускаться приходилось по крутой лестнице и обязательно надеть душегрейку или укутаться шалью, потому что дыхание сразу перехватывало и появлялся парок, как ранней зимой.

Семейные ценности и традиции

Наличие земельного «надела» было необходимостью, а еще были в поселке традиции. Яркие – это елка возле сельсовета, а помельче традиции – это поздравлять с рождением детей, свадьбах и проводах-встречах парней с армии. Но больше всего полюбила Татьянка местную традицию помогать по-соседски друг другу в осенних заготовках (копать огороды, шинковать тяпочками капусту, солить огурцы).  Совместно все делалось быстро, весело и завершалось посиделками с застольем и песнями.

Была и зимняя традиция: лепить пельмени. Собирались на «пельмешкины посиделки», когда ударяли первые морозцы, чтобы замораживать пельмени и потом засыпать их в большие чаны в погребе.  Количество пельменей определялось от размеров семьи и привычек в еде: кто-то любил больше картошку с капустой и обжаренным лучком, да с кусочком сала, у кого-то чаще пеклись пироги да шанежки – в таких домах пельменей лепилось поменьше. А где-то хозяин сразу давал указ: у нас чтобы пельменей было в избытке!

На посиделки сговаривались заранее, каждый дом знал, когда его черед и хозяйка ставила чашки под фарш, вилки, полотенца, доски. Из погреба доставался мешок муки, яйца, кочаны с капустой, соленые грибы, ломти мяса. С вечера отваривалась картошка (часть пельменей делалась с этой начинкой, смешанной с грибами).

Жизнь в поселке

Соседи приходили семьями, каждому находилась работа: мужчины прикручивали к столам мясорубки (принесенные с собой) и начинали крутить мясо. Женщины шинковали лук, смешивали с мясом и другими начинками, наполняли чашки, из которых вскоре вилками она будет раскладываться в кругляшки теста. Именно этого момента ждала ребятня, нетерпеливо мотая ногами под столом и постукивая вилками в ожидании своих кругляшков.

На отдельном столе, приставленном длинному столу, две-три хозяйки раскатывали тесто, которое было заготовлено чуть ранее и томилось в ведрах под полотенцами. Дело спорилось: когда пласт теста нарезался кругляшками-заготовками и деревянная доска передавалась на стол с начинками, над первым столом поднималось мучное облачко, означавшее, что новая доска посыпалась мукой в ожидании очередной порции теста.

Нужно было четко рассчитать ритм, с которым раскатывается тесто, передается на закладку начинок, вылепливание пельмешек и своевременный вынос готовой порции в сени – на заморозку. У каждой хозяйки большие доски были помечены красивыми узорами и буквами, чтобы потом можно было не путаться и получить свою доску в родной дом. Узоры чаще всего выжигались прибором для детского творчества.

По рассказам, раньше жил в поселке умелец, пробовавший выпиливать лобзиком. Узор получался красивый, нарядный — как кружево наличников, но для кухонной работы совсем не годился: в прорези забивалась мука и тесто и приходилось тратить время, чтобы выковыривать их. Так что все такие доски пошли на украшение полок с посудой или спинки детских стульчиков, люлек – тут они были очень кстати.

Веселые дни с друзьями

Распределять обязанности и регулировать ритм «пельменного производства» доверялось самой старшей из поселковых хозяек – в этом было уважение и почет. Она практически не садилась, а ходила между столами и подсказывала, кому нужно помочь, давала задание мужчине вынести наполненную пельменями доску.

Она же снимала пробу с первой порции фарша и решала, какую приправу добавить или какой фарш с каким смешать. В сибири ценились смешанные виды: баранина со свининой, говядина с курицей. Случалось, что кто-то успевал купить у охотников оленину или медвежатину, ее тоже добавляли. Но самым особым таинством было добавление специй: смесь перцев и трав. Перец черный, белый и розовый, экзотический в этих краях. В ручную меленку старшая хозяйка укладывала горошины перца в только ей известных пропорциях, потом крутила ручку и когда скрип стихал, возвещая о том, что жесткие горошины перетерлись, она всыпала смесь в каждую порцию фарша.

Поначалу взрослые обменивались новостями, дети смеялись своим шуткам, потом голоса стихали: пришло время песен.  Запевала самая голосистая соседка, ее запевку подхватывали еще несколько женских голосов, к ним присоединялись мужские баритоны и басы. Пели часто, потому получалось очень слаженно, без всяких репетиций, по наитию.

Дети замирали, открыв рты, переставали работать вилками, за что получали ложкой по макушке, которая покрывалась белым налетом, после чего принимались лепить пельмешки скорее.

После пельменей с мясным фаршем, лепились с картошкой и грибами, еще с капустой (квашеной или свежей, предварительной обжареной с луком и остуженой). Но эти порции были небольшими, скорее, для баловства да гостей позабавить.

Когда фарш заканчивался, а в сенях уже ровными рядами стояли доски с рядами пельмешек, детишек выпускали из-за стола и они убегали за шторку, залезали на родительскую кровать и читали вслух книжку, в ожидании, когда сварится первая порция пельменей и их позовут на пробу.

Мужчины откручивали мясорубки и уходили покурить, женщины отмывали ножи, столы, расставляли посуду. С клубами морозного воздуха в комнату мужчины заносили бутыли с самогоном, который гнали втихаря и по причине отсутствия покупного алкоголя. В потных емкостях была мутная жидкость, в которой плавала какая-то причуда: то жгучий перчик, то корешок жень-шеня, то желудь.

Прозрачным самогон бывал редко: это требовало многократного перегона, и делали это только для больших праздников, типа свадьбы или юбилея. А для обычной субботы и такой напиток был вполне годен: градус имеет, хмель в голову дает, оно и ладно.

Очень вкусный ужин

В печи уже булькала первая порция пельменей, не прошедших заморозку, а свежевылепленых. Дети, дождавшись, когда их порции остынут, принимались обсуждать, чем отличаются замороженные пельмени от «свежих». Фантазия быстро иссякала и начинался просто стук ложек.

Детям к пельменям подавалась сметана, а для взрослых на столе появлялись чашки с хреном, уксусом, томатной пастой. Стол заполнялся тарелками, гранеными стаканами для мужчин и гранеными стопочками для женщин, кувшинами с морсом разных сортов, высокими горками хлеба. Ставились закуски: квашеная капуста, соленые огурчики и помидоры, грибочки, маринованный чеснок и моченые яблоки.

 Наконец, в трех-четырех местах длинного стола ставили глубокие миски с пельменями, источающие аромат и укутанные паром. Каждый накладывал себе пельменей столько, сколько хотел, а две хозяйки из больших кастрюль доливали бульон желающим.

Звучал первый тост за удачное завершение пельменного дела, наступала пауза, в которой был слышен тук ложек, прихлебывание бульона и довольное причмокивание. Первый, закончивший ужин, довольно откидывался назад, опирался спиной о стену и сообщал: «Ах, хороши получились пельмешки, ах, спасибо всем, кто лепил… ну, а кто ел – тем особая благодарность и почет!»

Мужчины, как правило, управлялись с трапезой быстро, наливали еще по порции мутного, но уже ставшего приятным, самогона, выпивали и отправлялись покурить. Выходили все: и курящие и просто сочувствующие – такова мужская солидарность, требующая присутствия всех мужчин.

Спасибо за компанию

Женщины, уставшие от работы и слегка разомлевшие от выпитого, тихонько переговаривались, поглядывали на сомлевших в тепле детей, которые уже собирались уснуть прямо здесь. Начинали благодарить всех за компанию и тормошить своих отпрысков, одевать их и вручать в руки мужьям.

С Татьянкой, у кого сегодня проходили «пельмешкины посиделки», остались помочь перемыть посуду две самые близкие соседки. Прибравшись, еще посидели немного, обсудили дату следующих посиделок и соседки собрались по домам. Провожая помощниц, Татьянка осмотрела «пельмейнное войско», пощупала крайних: тесто уже прихватилось морозцем, но внутри еще чувствуется мякоть.

Но глянув на чистое черное небо, усыпанное звездами, знала: мороз в ночи будет сильным, так что к утру пельмени можно будет снимать с досок и засыпать в мешки и в погреб.

В калитке показался муж- Евгений, нес на плече лопату, значит, расчищал дорожку перед домом.

«Хозяйственный стал — подумала ласково Татьянка, — надо ему новые носки связать».