Непростое имя

Ее родители похоже, были большие оригиналы, если придумали такое имя: Веруня.
В Загсе, где серьезные тетки с идеально уложенными волосами, обильно сдобренными лаком, всем своим видом показывающие, что между ними и остальным человечеством имеется некая дистанция, посягнуть на которую ты даже не смей мечтать, с таким именем не согласились.

Тетка, которая приняла у родителей бумаги для оформления первого в жизни ребенка документа – Свидетельства о рождении, вздернула бровь (почему-то только одну), отчего ее лицо стало похоже на лицо клоуна в цирке. Не произнеся ни слова, она направилась к шкафу, извлекла из него толстый справочник и принялась сосредоточенно перелистывать его, периодически макая пальчик в возникшую будто из ниоткуда подушечку в круглом приспособлении. Пальчик получал порцию влаги и тогда был готов прикасаться к листам бумаги, не соскальзывая с них.

Обычные люди для этого просто облизывали палец, делая это автоматически, даже не заметив – это было естественным движением и передавалось из поколения в поколения. И если бы ты однажды не увидел иное, то так бы и прожил всю жизнь, не догадываясь, что есть еще отдельная часть вселенной, где люди для перелистывания страниц не облизывают палец, а макают им в ноздристую поролоновую подушечку.

Теперь в канцелярском магазине, если увидишь на прилавке эту вещицу, не будешь удивляться ее предназначению, а будешь точно знать, для каких целей она предназначена.

Поражал факт, что кто-то когда-то задумался о недопустимости облизывания пальца, провел наблюдения и научные исследования, составил бумагу с рационализаторским  предложением, приложил чертеж «изделия», получил одобрение и вот уже процесс был запущен в производство и на прилавки страны хлынули эти «макательницы».

Было очень интересно, а как проходили первые испытания данного изделия. Даже представилась картинка, как представители науки на предприятии собрали коллектив (который представлялся отчего-то исключительно женским) и демонстрировали правила использования своего изобретения.

Будущие пользователи слушали сосредоточенно, но с плохо скрываемым удивлением, в котором читался вопрос: «вот на что тратятся государственные деньги… лучше бы нам зарплату повысили». Но мысль сия озвучена, конечно, не будет, а унесется домой, где за вечерним ужином, где-то между борщом и котлетами, будет рассказана мужу в ожидаемом ответном возмущении.

Эти мысли и картинки проносились в голове молодого отца, когда он наблюдал, как служительница при государственным бумагах старательно обмакивала свой пальчик в круглую губочку и вновь перелистывала страничку фолианта с перечнем имен, допустимых для регистрации.

Заворожено посмотрев в очередной раз на движение пальчика к губке и обратно, мужчина глянул на свой палец, обнаружив его в траурной черной каемке грязи, смущенно спрятал руку в карман и даже покраснел, представив, что вскоре его попросят расписаться в журнале и палец придется продемонстрировать.

Его мысли были прерваны громким звуком – тетка с идеальным маникюром захлопнула справочник и тоном прокурора сообщила: «такого имени не существует, поэтому мы не можем оформить вам свидетельство о рождении». Текст сообщения произносился уверенным тоном, а сама тетка для оглашения даже встала и возвышалась над родителями, подчеркивая важность и драматизм ситуации.

Молодая мамаша, державшая в руках сверток с младенцем, нервно всхлипнула: «А что же теперь делать?» и еще крепче прижала сверток к груди.  Похоже, сделала она это излишне сильно, потому что ребенок закряхтел и заворочался в конверте из кружев и розовых атласных лент. Мамаша принялась истово укачивать малышку, продолжая испуганно смотреть на хозяйку кабинета.

Судя по всему, такие взгляды были здесь не редкими и даже ожидаемыми. Своего рода дань от населения к власть имущим. Тетка театрально вздохнула, опустила бровь и снисходительно выдала: «Да просто выберите другое имя, в чем проблема?».

Родители младенца переглянулись, обменявшись удивленными взглядами: как самим это в голову не пришло? Действительно, всю первую неделю после выписки из роддома, укачивая малышку перед сном, они размышляли над именем, перебирали множество вариантов, но остановились на этом – Веруня. Имя было душевным и ласковым и напоминало о бабушке, которую оба любили. И вот сейчас это имя у них хотели забрать, запретить. Расстаться с ним родители были не готовы.

Это прекрасно читалось в отчаянном взгляде, который теперь направлялся к тетке – хранительнице важной печати для важных бланков. Тетка «дань» приняла и выдала вторую порцию одолжения: «Да успокойтесь вы, в Свидетельстве запишем Вера, а дома уж зовите, как вам вздумается, хоть Веруня, хоть Груня».

На лице тетки скользнуло нечто вроде улыбки: она была довольна своей шутке. Да и побыть благотетельницей у этих бедолаг было тоже приятно: вон как они облегченно вздохнули и радостно закивали в ответ в знак согласия.

После этого тетка опустилась в высокое кресло, достала из стола бланк  и чернильной ручкой принялась выводить буквы. Делала это она старательно, но уверенно. Каллиграфические буковки растекались по строчкам и заполняли собой нужные места. Заполнять такие важные бумаги полагалось только вручную, во избежание подделок.

После заполнения бланка, посмотрев на него, дама взяла со стола пресс-папье и сделала плавное движение, которым устранила остатки чернил. Пресс-папье (в простонародье его называли промакашка-неваляшка) представлял из себя необычный предмет, будто перенесенный сюда из прошлого века, из кабинета адвоката или писателя, но своим присутствием он добавлял торжественность процедуре заурядного заполнения бланка, переводя его в категорию события.

Мужчина-родитель вновь задумался. Теперь его интересовало: а как на основание крепится промакашка? И где берутся такие ровные полочки? Неужели специально изготавливаются? Или служительницы Загсов их нарезают ножницами из больших листов?

Представив картину, где несколько теток в белых блузках с кружевными манишками, скрепленных брошками, сидят вокруг стола и старательно разрезают листы промакательной бумаги (такие еще всегда вложены в тетрадях первоклассников, помните?). затем складывают их аккуратными стопочками и прячут в нижних ящиках стола, чтобы при необходимости, извлекать их оттуда, чтобы заменить промокшую от чернил предшественницу.

 Следить за этим процессом следовало внимательно, ибо, если промакашка пропитается чернилами, она перестает выполнять свою работу и важный документ может быть испорчен, если текст будет смазан. А документы, между прочим, строгой отчетности, за каждый испорченный приходится писать объяснительную. Понятное дело, тетки это очень не любили,  потому что это было похоже, как если тебя к директору школы вызвали или на педсовет: стыдно и обидно. Поэтому в ящиках стола всегда были в запасе стопочки промакашек.

-«Ну, вот и все в порядке, подойдите, распишитесь, папаша» — женский голос вырвал из размышлений. Тетка держала в руке перьевую ручку и протягивала ее молодому папаше.

— «Вот здесь, пожалуйста» — она указывала место для подписи не пальцем, как это сделали бы простые граждане, а обратной стороной карандаша, ловким движением изъятого из настольного набора.

Мужчина восхитился ловкости движений: быстро передать ему ручку и тут же взять карандаш, дождаться росписи обоих родителей, поставить карандаш, забрать ручку, подвинуть пресс-папье, промокнуть росписи, извлечь из верхнего ящика стола круглую печать, макнуть ее основание в штемпельную подушечку, громко стукнуть печатью на бланке, достать еще квадратный штамп, также обмакнуть его, стукнуть штампом в верхнем углу бланка, после этого вновь взять перьевую ручку, поставить свою подпись, промокнуть ее.

После этого тетка вынырнула из глубин кресла, взяв бланк, торжественно сообщила: «Вот свидетельство о рождении вашего ребенка, имя его Вера. Теперь можете вставать на учет в детской поликлинике и молочной кухне. Поздравляю вас».

Она протянула бланк, молодой папаша принял его и пожал тетке руку, сказав «спасибо».